CPH 1:4

Утро. Обещали довезти к трапу, опаздывают, просят дождаться, а времени до окончания регистрации осталось сорок минут, а подогревает то, что в случае провала «операции» кричать, бить и материть будет совершенно бесполезно – краснохвостый фоккер улетит в вену без меня, да что там представлять, как исправить ситуацию, – это не про нас, но я был в таком накале, что в автомобиле говорить не мог – теперь друг знает, как у меня проявляется критическая форма нервного напряжения. Все успел, багаж до CPH, кажется, мое лицо начинает растягиваться в улыбке, а с ним и все мое нутро, «сва-бо-да», сейчас прилипну к иллюминатору и ауфвидерзеен. Как всегда – умилительно-успокаивающие звонки об успешном приземлении. Знакомые терминалы швехата, которые помнят мой спринт годичной давности с рейса из рима за четверть часа до вылета следующего самолета, в туалете на металлическом заднике надписи «дагестан», «Armenia», «спартак», лаокнично, ничего более. Пока лазил в магазине беспошлинной торговли, заприметил семейство правоверных мусульман – девушки до пят (или до кед) в черном, только глаза, руки свободны и вуиттоны на плечах с асфальтно-белыми шашечками (возможно, это воздействие того, что все лицо закрыто, но сурьмленые глаза пытался рассмотреть, специально проходя мимо несколько раз). С ними курчаво-бородатые главы семьи и приземистая широкозадая мать. Блеск для губ – интересный выбор, увидят его на них немногие. Как и всегда, в вене много черноволосых мужчин с выделяющимися бровями и узкими скулами – вроде бы не было турецкого нашествия в эти регионы, лица кажутся привлекательнее славянских. На посадку на рейс в CPH – голосистая группа сербов, которым бесцеремонно приказывает сотрудница контроля безопасности что да как делать, из наблюдений – время посадки наступило, на табло зажглась надпись, группа людей подошла в сотруднице аэропорта, на что та задала им вопрос (внимание!) – на английском языке, говорят ли они по-русски – наверное русские всюду нетерпеливы и беспокойны до зудящей настойчивости. Наверное, в эти минуты состоялось мое свидание с датской молодежью, возвращающейся домой – ярко небрежно одеты, гортанный язык, светлые волосы, какие-то обманчиво открытые лица, иногда очень милые и подкупающие четкими чертами, хотя половина датчан выглядит так, словно только что проснулась, часть лиц помята, вызывает однозначные ассоциации с профтехучилищем, настолько мимика ленива в отражении умственного труда. Официальное: каструп – крупнейший аэропорт скандинавии, который, благодаря кленовым полам в терминале, напоминает большой дом или выставочный зал, созданный для своих. Не ожидайте, что в тирольских авиалиниях, где все девчонки даже в жару – в колготках – вас ждет гастрономическое изобилие, легкий перекус, а для пахаря – так вообще дробинка. Лёту от вены до копенгагена чистых полтора часа, за которые я смог разузнать проплывающий под нами шарообразный берлинский темпельхоф и площадь у рейхстага, где мои друзья полтора года тому в рождество, идиоты (любя), канючили, что надо срочно вострить лыжи на курфюрстендамм – ибо! сейлы, ага, сейчас же (хочется отметиться в тегеле как-нибудь в феврале в период берлинале и ощутить в сырости города сопричастность большому кинематографическому празднику). А весь визг начинается, когда «убер аллес» заканчивается лазурной водой – и пошла вода, как приостывшая манка - плоская, с рябью и паромами, ветряками посреди залива эресунн, остров сальтхольм с немногочисленными деревянными домишками, мост эресунсброн в шестнадцать км до мальмё, финт крылом – и мы среди толпы вытянутых с рыжеватыми двигателями SASовских макдоннелов. Легкое офигевание – «ну, неужели я уже на месте», уютный аэропорт без тюков и спешек, за стеклом – большой сундук – сопроводительная надпись – «летающий, из сказки андерсена», четкое указание на табло, когда выкатится багаж, подробный буклет о том, где есть, чего пить, куда смотреть, с кем спать. Светящиеся боксы с рекламой на непонятном языке, в котором не слышится похожих слов, невозможно догадаться иногда, где конец мысли. Из замечательных вещей – «excuse me till I lick my plate» и вилка с загнутыми средним и безымянным зубцами от хард-рок кафе. По кредитке очень просто купить билет на поезд до центра города (добраться можно и на метро, стоимость билета одинакова, но станции – различные), 31.5 крон с указанием, что билет действителен порядка полутора часов, очень понятная двухполосная платформа – один поезд идет вглубь островов, другой – через пролив, в швецию. Ошибиться сложно. Оказывается, мост – забава недешевая. Билет от мальмё до копенгагена обойдется во втором классе в SEK99, а если на своем транспорте (дорога от люфтхавна уходит в туннель, а только потом взмывает над водой) – минимум DKK275 для автомобиля за разовый переезд – самый первый намек на безбожно недемократичные датские цены. Катиться от аэропорта тринадцать минут, крупные остановки объявляют и на английском, различие горлового датского понятно на примере станции Ёрестад, который звучит как «ершта», начальная «е», как в слове мёд. Главная станция копенгагена, солнечно, часы с многослойными цифрами – как в девяностые в автоматах, продававших билеты на электрички – цифровая ячейка из десяти слоев, каждый неоново загорается для отдельной цифры, меня встречает улица тайских ресторанчиков с национальными флагами за отелем астория (некоторое напряжение, как от китайских улиц в риме, идущих от площади витторио эммануэле к церкви святого креста в ерусалиме, посмотрел на карту – ориентиры не сбились за год, много памятных мест и улиц), удивительно узким в поперечном сечении, но знаменитым именно особенностью здания. Чудо архитектора арне якобсена – отель редиссон сас, в реальности – асфальтного цвета параллелепипед-коробка, одно из самых высоких зданий в шестиэтажном копенгагене. Ориентируясь по сторонам света – выхожу на вестерброгаде к отелю – порядка двухсот метров от вокзала, поезда проходят незмеченными и совершенно не беспокоят. Ощущение, что сюда переселили всех жителей маленькой итальянской деревушки, триста номеров - свободных нет, а от экспрессивной речи некуда бежать. Особенность центральных улиц – объединенные дома, например, отель размещался по адресу вестерброгаде 23-29 – достаточно узкие здания по длине имеют единый фасад и интерьер. В моем случае окна выходили на проезжую часть, но надо отдать должное звукоизоляции, пыли в номере не найти, разве что в подставке для журналов музейного типа и неудобная короткая гладильная доска, как и положено – сейф, кофейные причиндалы, обилие ламп. Завтрак ничем не поражал, кроме того, что был стандартно хорош. Я не любитель салями, потому хвалить не буду, из сыра советую риберхус невысокой жирности (в магазине порезанный кусок в четверть кило обошелся в DKK35, вода-сок – DKK10-16, кило персиков достаточно скромного качества – DKK25), который в отеле нарезался с помощью ручки со струной, ходящей в горизонтальной плоскости. в две секции вкладываются параллелепипеды сыра, ручка постепенно по спирали ввинчивается, что обеспечивает однородное нарезание сыра при любом его остатке. Просто и умно, как и весь скандинавский дизайн, удивляешься, как такое элементарное не придумали ранее. Обилия соков не встречал ни в дании, ни в швеции – апельсиновый, яблочный - истеричного разнообразия нет, при этом видов хлеба для любого зануды хватит – с маковыми зернышками, орешками, семечками, оторваться от черного достаточно сложно. Сытно, просто и вкусно, но при цене завтрака в DKK145 и номера в DKK600 – достаточно нескромно, если перевести в LCU. Впрочем, при оплате номера никто не использует жесткие методы допроса, потому запросто можно лгать, если умеете не краснеть. Альтернативно – после девяти утра можно пообедать в людом из кафе, но здоровый завтрак навряд ли обойдется дешевле ста крон, в этом случае – на выбор и восточная кухня, и кебабы, и итальянские кафе, и местные «сморреброд», в швеции называемый «сморгасброд», представляющий собой сендвич с добавками, которые угодны душе, но обязательно – рыба. При этом заведения с датским меню помешаны на органике. Время близилось к пяти вечера – не хотелось терять предзакатные три часа для фотографии, непременно тянуло в гавань, к воде. С одной стороны, в первые два дня меня не оставляло беспокойство, что не успею ощупать все запланированное, с другой, внутренний город копенгагена настолько невелик, что ноги истереть, как в риме, не выйдет. Мимо скошенного цилиндра планетария tyho brahe по берегу канала с бегунами и велосипедистами – птицы, шестиэтажные с мансардными окнами дома, окна без занавесок, негородская зелень, похожая на осоку, мимо магазина с наблюдающим за прохожими псом, мимо скейтеров на ярмерс пладс, мимо желтых автобусов, всасывающих на остановках едущих домой – идешь, словно вчера так шел, и будешь – завтра. Уже в первый вечер понял, что общее впечатление будет именно таким – ровным, как обновка, которая казалась всегда твоей – ничего чудного, но мило до улыбки, и интересно – идти дальше. А в орследс паркен – остатки загорающих на зеленой лужайке, бронзовые скульптуры из сказок андерсена и он самый (облиты небрежно светло-зеленой краской), надписи по-датски не разобрать, велосипед, стоящий у дерева без привязи, а возле - спящий бродяга (их много в городе, они просят денег и смотрятся неприятно среди опрятного лощеного скандинавского дизайна и серебряного блеска обеспеченной жизни). Если не считать, что многие предпочитают велосипед, даже со специальной коробкой с брезентовым верхом впереди для перевозки детей, авто не бросаются в глаза, часто мелькают «одомашненные» вольво, все остальное – стандартный набор из пежо-рено-ауди. Среда, шесть вечера – ботанический сад вежливо закрывает мужчина в униформе, оранжереи, у которых загорал – в три, потому стоит поторопиться, чтобы увидеть пальмовый дом и незамысловатый пруд с лилиями, в котором оживляются и черепашки и красные рыбы – стоит только бросить мякиш. Мы привыкли в пробкам в конце рабочего дня – в этом случае практически никого в седьмом часу – дорожные работы, лимонно-желтые дома в закатном солнце, парень на велосипеде, громко распевающий – за плечом сумка, сам в пальтишке, а поет так, что просто представить параллельно идущую по рельсам камеру для съемки музклипа – а поет-то всего лишь в свое удовольствие. На пути еще один парк с озерами, а на его углу классическое здание statens museum for kunst с пристройкой от захи хадид, посещение бесплатное, обязательно поинтересуйтесь, когда музей закрыт, а в один из дней – работает допоздна. Скажу прямо, современное скандинавское искусство подчас обезоруживает, как черная лопата или бревно из металла посреди белостенного зала с ламинатными полами, иногда откровенно болезненно, потому что прорывается сквозь общее спокойствие сознания. При всем этом датчане ощущаются удивительно общительными, яркими, эмоциональными, без подтекста смотрящими тебе в глаза, нигде еще до того белобрысые наивнолицые и ясноглазые бесы не заставляли меня столько улыбаться в ответ делать глубокий отрезвляющий вдох. В списке популярных мест kastellet не значился, в 20 метрах от восточной станции жд копенгагена – обнесенный рвом с водой в форме звезды – парк с простыми деревянными домами, крашеными красным, с решетчатыми окнами, место, где играет военный оркестр, по периметру рва трусят бегуны, а на лужайке притихла ветряная мельница. Скорее всего, дома используются для административных нужд, но, что характерно дании, деловая активность человека не разрушает спокойного образа этого места (аналогично этому в сити холле в городской ратуше неожиданно было встретить служащих, потому как он больше напоминает дворец-музей). Резюмируя – бизнес в дании не ассоциируется с суматохой, спешкой и повышенным звуковым фоном, что, естественно, сохраняет нервную систему нерасшатанной дольше. Замечтавшись, свернул в противоположную сторону от статуи русалочки – мимо штаб-квартиры Maersk, которая окнами напоминала ячейки шоколадной плитки, фасад здания вряд ли был менее 50 метров в длину. А через канал с парусниками да плоскодонными лодками для экскурсий видно кристиансхавн с приземлившейся летающей тарелкой оперного театра, где-то за ним находится растрепанная республика кристиания, чуть правее – архитектурный центр и церковь спасителя с закрученным против часовой стрелки шпилем высотой в 80 метров. Солнце почти спряталось за невысокими крышами – удобно фотографировать небо, а дома становятся тенями, по незнанию – принял купол мраморной церкви за амалиенборг – более чем скромные симметричные четыре дворца – каждому королю кристиану по дворцу, где в полдень проходит смена караула в голубых брюках с лампасами и шапках, которым позавидует британская стража (достаточно продолжительная – порядка часа). После долгого изучения карт городов – всегда помню структуру их улиц, долго увязывал ассоциативно географию CPH то с бутоном в разрезе, возникали ассоциации с клитором, но остановлюсь на образе сложенных ладоней, лукошком, как если бы вы набирали в них воду с утра, чтобы умыться, венеция в этом смысле напоминает двух пытающихся проглотить друг друга рыбок. От копенгагена у меня больше, чем от венеции, осталось впечатления, как от города на воде без твердой опоры, и, однозначно, потому, что в венеции все каналы можно перемахнуть в пять секунд по мосту, а здесь есть четкое ощущение разрозненности старого города и кристиансхавна. Вдогонку скажу, что жилые дома не старше пятидесяти лет какой-то социалистической сдержанностью порой напоминают венские не в самых центральных районах. Я страдаю слабостью к самолетам, а их фото на фоне глыбы Skuespillerhuset на берегу канала – нового королевского театра из зеленоватого стекла и камня - уже названы «моим особым стилем». Театр сам по себе – отличная реализация нестандартного взгляда на современный облик датской столицы с применением природных материалов, стекла и металла, такой тип строения можно назвать, скорее, офисным по уровню строгости, но не по планировке. К ряду подобных объектов отнесу национальный банк и библиотеку, также королевскую – как и все мало-мальски уважаемое в дании, всюду навешен этот ярлык. За ближайшим углом начинается знаменитая нюхавн, забитая, словно в час-пик, яхтами, туристами и пивными лавками на нечетной стороне, которая на закате удачна для фото. узкие домишки, один другого ярче, милы, но, как в любом, затравленном туристами месте – несколько теряются в общем гаме и пивном настроении присутствующих. Из нюхавн каждые 20 минут, если не чаще, отходят широкие лодки по трем маршрутам без экскурсовода и по двум с ним. Достойное удовольствие на час с четвертью за DKK40, низкие мосты, арки которых достаешь рукой (на последних рядах отлично видно во все стороны, но под мостами отчетливо ощущаешь выхлопные газы), важно только иметь теплую куртку, однако, тур по каналам для выбора метких кадров затея неподходящая – чувстуешь себя папарацци, в кадр лезет лишний сор. Нюхавн начинается от самой конгенс нюторв с белоснежным англетером и отутюженными портье, королевским театром, шарлоттенборгом, побратимом Tsum’а и Selfridges – Magasin, пластмассовыми шарами с эко-содержимым и непосредственными играми датской молодежи. Но не всегда и не во всем живут рафинированность и роскошь – внимательный взгляд после сумерек заметит обилие реклам развлекательных клубов со светловолосыми шлюхами, подозрительные чернокожие лица, впивающиеся взглядом в тебя и твою сумку, трех таек, загипнотизировавших мужчину за пятьдесят поглаживанием по галстуку и мыльными фразами о том, что он красив, хотя он, скорее, неудачник, которого за 55 лет его жизни нечасто искренне хотели женщины. А рядом – сочащийся теплыми огнями тиволи, по-домашнему зажигающийся радиссон сас, бардовые лампы в окнах итальянских кафе, лилии и желтоватые свечи в ресторане копенгаген корнер на центральной площади и неоновое колесо обозрения. Этот «открытый» город – СOPENHAGEN – мне пришелся очень по душе, я в нем не последний раз, это только первый день пребывания – но я уже вижу его улыбающимся мне молодым человеком с русыми волосами и теплыми глазами, с которым приятно и уютно в компании, но стоит оставаться осторожным, потому что он уже мог стать заложником своей юношеской привлекательности и доверчивости – благодаря высокому уровню жизни и толерантности в CPH набилось много разношерстного люду и если лондон абсорбирует это как гигантский расовый улей, то обилие неассимилирующихся наций подтолкнули эту аккуратную страну к исповедованию «либеральной ксенофобии», где безапелляционный приоритет во всем отдается аборигенам, слышал – та же участь постигла и амстердам. Завтра же пойду в тиволи, латинский квартал, залезу на рундеторн, впаду в тихое восхищение идеальными формами королевской библиотеки)) - ясных снов.