Londra. Day-8+

Потираю пальцами трехпенсовую монету, которую на память купил в брайтоне, думаю о рейсе AF из рио, насколько неизвестно иногда, что после белопесчаных пляжей, после кофейных тел, после отчаянного разврата без опаски заразиться дрянью – случается, что ничего уже не ждет, кроме пропавшего рейса. Пример для сборников парадоксов. Начинается жеcткое лето в нашей широте, а я вспоминаю отличное время в лондоне, когда с плаще поверх рубашки с ви-неком совсем не жарко. Субботний день почти всегда меня радует – предстоял выбор шоколада в торнтонсе, быстрые покупки на риджент стрит (ой ли быстрые?). сценарий был прост – пробежать по бонд стрит (без сейлов цены не радуют – это точно), по риджент стрит – выбрать, примерить, отложить, а далее (так много раз как к сант-полу я собирался, и собираюсь!, разве что в брюссель) – в сити. В этот раз я думал купить в единственном аберкромби чего-нибудь совсем несерьезно-футболочное – на входе выстроились в очередь дувчушки. Если вы не в курсе, то силиконово-американская марка аберкромби характеризуется набором неплохих джинсов и клетчатых заурядных рубашек, однако для пущего антуражу на входе ставят полураздетого самца для фотографий с девчонками, не скрою – тело идеально-скучное, а в зале носятся такие же однотипные образцы из мяся. А что для мальчиков-покупателей – есть девочки консультанты, пританцовывающие, с удачно незапоминающимися лицами, но при эмом шведскими русо-стальными волосами. Это было место, где проходит грань между ражем консюмеризма и пониманием приносимых жертв – выстоять 35 человек в примерочную (мужскую!), а потом в кассу – не ко мне. Риджент стрит коварно делает поворот к пикадилли, где я, наконец, оторвался – и сфотографировал статую эроса – символа площади (зимой он был закрыт лесами). Просил девушку меня сфотографировать так, чтобы эрос умещался – она делала все возможное, чтобы «срезать» ему крылья. Мы долго старались. А потом пошло, как всегда у меня бывает. Через странд я собирался в сити, но любопытство затянуло в портретную галерею. Немыслимый зал с пикассо – не понял, не понравилось. А далее – охота – до моне, сезанна, лотрека я намеренно ходил другими залами (флорентийцы, немцы, голландия – впечатляющее собрание в шестидесяти шести залах от тринадцатого столетия до восемнадцатого), оставляя на после самое интересное: вермеер, ван дик, сейра, ван гог, дега. Одна из самых достойных галерей – подсолнухи ван гога, одна из вариаций пруда в аржантёе моне, бульвар монмартр писарро. Немного сбивают галдящие французские дети, эти варвары живут в двух часах езды на скоростном поезде через пролив. Подсолнухи узнают, к ним липнут. Лотрек одинок – единственная работа на весь музей, не слишком узнаваемая. У каналетто стоял долго, потому что узнавал и вспоминал рыже-охровую венецию. Зал с британскими авторами показался мне откровенно фригидным. Мне не жаль было пять часов, разве что галереи с итальянцами-голландцами тринацатого столетия удручили – религиозное католическое, иконоподобное. Выхожу с тыла нельсона – глядь на часы – без четверти шесть. Поскольку шоколад уже не умещался в имеющуюся сумку, уезжать без новой было не комильфо, ринулся на риджент, а ее там уже нет – аааа!! – скачу на окфорд – я у цели. В расслабленном состоянии свернул в квартал карнаби с чудными стенами и молодежными магазинами, долго волочился по вечерним переулкам. В них, тихих и вечерних, можно было бы преспокойно жить. Благодаря тому, что в транспорте я проводил мешьше времени, во второй раз лондон показался уютнее, что не отменяет цветных кварталов и большой суеты. Уже сейчас – здесь, я понимаю, что мне недостает интимных мест для встречи со старыми знакомыми, парковая культура так не культивировалась, разве что помпезно-выставочная, а не расслабляюще-сибаритская. В лондоне (или в вене) я запросто могу позволить есть бутерброды на лужайке, а здесь скукоживаешься, собираешься, серьезнеешь. От таких поездок и нервы спокойнее, и кожа глаже и бархатистее.
День отлета зауряден и прост – в три прыжка по периметру гайд-парка (если в солнце – это как тело твоей любви, лежащее в кровати, воспринимаемое с умилением, а не с возбуждением), мимо хилтонов-дорчестеров – на все том же южного направления поезде до южного терминала. В беспошлинном магазине – берите конфеты детям и взрослым, хотя британцы с соевым своим кедбери не очень на выдумки мастера – простые шоколадки и тоффи. Помешаны на помадках и тягучей карамели. В гатвике взял гордонз в зеленой забавной бутылке – сказали «эй мистер, летите же не с соединенные штаты европы – возьмите не за двенадцать фунтов, а за десять и не ноль-семь, а литр». Вот так они заботились обо мне до последней минуты. Скоро моим полетам начнется четвертый десяток, а в этот раз на взлете машина проваливалась (первый раз было непосебе), было знакомое ощущение торможения, но при этом высоту только набирали. Мне показалось, что падать сейчас не время. Если так случится, уверен – друзья будут долго складывать губы в мину и говорить «ээх – не повезло, ну как такое могло случиться», но статистически это такой пустяк, что не стоит нервничать. Сколько раз вы расставались навсегда? А падать в самолете - это уже точно навсегда – или гарантировано много рассказов и ощущение себя везучим. Резюмируя, скажу, что я для себя лучший гид, хитрый и настойчивый, терпеливый и молчаливый. Об эдинбурге я просто не говорю более ничего. Домашний город. Я себя очень хвалю за эту поездку и очень советую. уже снова собираюсь в брюссель – заладил, ношусь с этой идеей давно, как девятнадцатилетняя девственница – и вроде как ничего особенного, а хочется оторваться на славу – не зря же столько терпелось. Не могу объяснить, но меня совсем не тянет в париж пока, хотя я знаю, что в ле маре потеряю голову, конечно, там не все так, как у ван сента в отрывке, но почему у меня должно быть хуже. Пересмотрите отрывок – и вы все поймете.

Londra. Day-7

Благодаря временному отличию в три часа, я смог,сидя на вокзале, переписываться с другом в москве, он как раз прислал фото юппер, открывшей фестиваль, вокзал – как есть, люди идут с поездов так, как в полдень, а в городе свежо, но без луж, прохожих мало. Необычно видеть пикадилли в семь утра, а в гайд-парке на мягких дорожках в полной экипировке на лошадях - седоки – совсем иной распорядок дня, совсем иные ощущения от удовольствий, вопрос даже не в обеспеченности, а в наборе ценностей приобретаемых. Бегуны активны уже в это время, как и веломаниаки, собачники с лабрадорами и джек-рассел терьерами (широко распространенная порода в лондоне) будут несколько позже. В парке уже муштруются группы каких-то спортивных секций, конная полиция совершает объезд, дорожки для роллеров пока закрыты. В этот раз остановился в сассекс садах возле ворот виктории в гайд-парк. По причине раннего утра въехать в номер не дали, но с радостью передвинули завтрак с дня отлета (не успел бы в то утро) на сегодня. На бейдже было имя «ирина», проходя по коридору – слышу русскую речь персонала, завтракаю – стандартные картофельные треугольники приготовлены не из цельного куска – удивительное дежа-вю – напоминают драники, где картофель на терке измельчен. Спрашиваю у портье – к чему столько русских – он оказался болгарином – не брайаном, а бронимиром за шестьдесят, эмигрировавшим в молодости в британию, но и сейчас говорящим по-русски с акцентом. А повар, как мне объяснили – из владимира, а остальные так, кто откуда. Наверное, это кровь, но из славян не вытравливается привычка поговорить по душам даже на чужбине. За газетой и завтраком я отвел душу, на ста страницах дейли мейл не нашел ни слова о каннах, но по десятку страниц о регби-футболе. Повар из владимира периодически выскакивала в зал с полной тарелкой приготовленного, узнав, что я «свой», она по-матерински кинула мне сосиску на тарелку, мол, ешь, пока горячие (терпеть не могу говяжьи сосиски, но жест оценил - душевный). Расслабленный, в двенадцатом часу выдвинулся в портобелло – знаковое место – рынок овощей и фруктов, свежая рыба, халяльное мясо, в другой части – шмотье и антиквариат. Рынок намного приятнее кемдена, с более уравновешенной энергией. В этот раз в поездке многое хотелось купить – если не себе, то в подарок, но я трезво оценивал лимит в двадцать кг, досадно. Вообще, май оказался таким месяцем в эту неделю, что большинство людей ходили в тренчах или плащах, для меня – эта одежда носит какой-то подтекст, иногда видишь кого-то на улице – смотрел бы и любовался, а иногда руки чесались. Из необычного – сфотографировал рекламу – «надоело с утра надевать храброе лицо?» на фоне силуэта помады - макмиллан, помощь больным раковыми заболеваниями. Очень социально. В некоторых мной наблюдаемых парах так четко видно, кто дышит партнером, а кто свинья (вспомнилось чего-то). А далее – на пути к холланд парку – благополучный район с табличками – neighbourhood watch – и какие-то пустынные сурки – оригинальный подход-предупреждение, вокруг стоят с открытым верхом порше и мерседесы – конечно все соседи помнят, чьи это игрушки. Холланд парк – у входа в который в особняке осело украинское православное религиозное общество – мне показался самым тихим, тенистым и влажным, самым интимным. В нем любят проводить время живущие в прилегающем благополучном кенсингтоне. Холланд парку недостает официальности, большая часть растений дикая, на некоторых аллеях за час встретишь только пару человек. пешком от парка по кромвель роад недалеко музей естественной истории и музей виктории и альберта (я видел их зимой, но времени хватило только в этот раз на первый). В этом случае хочу сделать комплимент авторам музея – викторианская постройка, напоминающая полый собор, любые разделы природы, дети будут в восторге. Если московский палеонтологический музей напоминает склеп с достояниями биологов, то лондонский – построен на интерактивном общении – интересна тема – нажми кнопку, запустится видео, многие насекомые увеличены, чтобы дети могли подробно ознакомиться. Акулы, происхождение земли, банальные для взрослых темы экологии. Меня тоже стало понемногу усыплять, пока не добрался до залов о человеке. Удивительно, насколько естественно отражено развитие ребенка, особенности восприятия, рефлексов; есть масса стендов, которые помогут избежать глупых вопросов, откуда появляются дети; около тренажеров памяти и тестов на внимание липнут исключительно взрослые, как дети, режущиеся в какущиеся нам идиотскими стрелялки и стратегии. Действует это так – кто-то подходит, с ленцой проходит тест, получая ответ «слабоватенько» и с рвением садится за повторный тест. Смех. Аккурат за музеем начинается вотчина бромптон-слоанстрит-белгравия. Задумавшись о чем-то, я снова прошмыгнул мимо херродса, а собирался ведь поглазеть на азиаток-индиских жен, скупающих прады-эрмесы авоськами. Я как акула кровь чувствую слоан сквер – миниатюрное, подвижное место в центре уравновешенно обеспеченного мира. На слоан стрит посмеялся разноцветным мусорным пакетам под рекламой прада. На этой улице в три-четыре сотни метров магазины устоявшихся люксовых марок теснятся плотнее, чем их рекламы в журналах, в одном из мне пытались намекнуть на мое средиземноморское происхождение (эх, италия-италия). Сдержанной северной романтикой повеяло от посольств исландии и фарерских островов. Ив сен лоран рив гош – как всегда, в витрине утонченная классика. Женщина в его платье кажется кулинарным творением, к которому нельзя прикасаться, но слюна выделяется. Мужчин, одетых в YSL я не встречал, думаю, это хрупкие существа. За оформление витрин – зачет – платье кажется стоящим на фоне плиточных стен бассейна – так издали видится фоновая ширма. Перебегаю дорогу перед кебом, площадь шумит зеленью, бегу в арку – я в taschen. Разочаровало крупноформатное издание справочника по архитектуре – не ценой, а крупноформатностью, в корзину сходу пошли стостраничные глянцевые книги о сезанне, дюрере, эгоне шиле, вермеере, справочники по иконам одежды и архитектуры. по теме архитектуры я остался, мягко говоря, неудовлетворен, все сгладила книга по густаво калатраве. Это такая архитектура – белая, как сахар, чистая - как вода, выверенная – как молекулярные структуры, без лишних деталей – как скелетоны. Было желание купить что-либо провокационное на тему фаллосов-вульв, но из приемлемого формата был только сборник рисунков tom of finland, я подумал, что эта преувеличенная гомоэротичность – это слишком. Выскочил без сил в ногах, но с цветистыми пакетами, как читательница журналов крестьянка и работница, оторвавшая чешские сапоги в эпоху дефицита. С миной эстетического удовлетворения под накрапывающим дождем я плыл мимо вечерних бегунов и велосипедистов, среди футболистов заметил чернокожего в белых шортах – по нему можно настраивать идеально черный и идеально белый цвет, потный, он напомнил мне лошадь. к слову, чернокожих бегуний с белых шортах я не встречал, может быть, покрытые потом, они бы меня тоже порадовали контрастом. Зонтом мне не пришлось пользоваться ни разу, но часам к восьми в последние два дня был дождь, достаточно сильный. В отеле я заказывал номер выше первого этажа, на ресепшн звонить не пришлось – все было в номере, аккуратно, миниатюрно, особо не развернуться, конечно. Вряд ли сама комната более десяти метров. Нестандарт – вход в номер на уровне этажа, как и душ, но сам пол номера – на пять-шесть ступенек ниже. Проявляйте бдительность к рамам - в холодную осень сложно представить теплые ночи в кровати, стоящей у окна.

Schottland. Day-6

День начинается с шотландского завтрака - это не просто дань географическим типам названий, но если к английскому я привык, мой желудок равномерно поглощал и фасоль, и яичницу с беконом, и грибы с тушеным помидором, то в самом северном и самом (удивитесь) западном городе моего пребывания в европе мне подали: тосты с маслом, скребя по тостам ножом, сразу вспомнил шарлотту ремплинг («с чего вы взяли, что я хочу говорить? Нет, я не утренний человек»), а к ним на терелке кроме дубля яиц, бекона (прижаренного), томата – сочетание из говяжьей рубленой котлеты, кровяной колбасы и (самый смак) – котлеты из овечьей печени. Стоит поспорить, что перевесит – лондонские грибы или печень. Сегодня можно вообще разомлеть и не торопиться: из крупных целей разве что центр наследия виски и прогулки по паркам. Указанный квази-музей находится в сааамом конце королевской мили в ста метрах от входа в замок. После очередного визита в церковь святого жиля, взвешивал, стоит ли идти в замок, и не решился. Большей частью это дворы, сооружения шестнадцатого столетия, часовня, доспехи, рассказы о войнах – обычный туристический магнит, о чем говорят достаточно высокие цены на входной билет. Тяга к спиртному напитку однозначно перевесила интерес к датам, сражениям и победам шотландского народа. Кстати – волынки – в тех же туристических целях в различных точках города в одиночку или парой изо всех сил стараются играющие на волынке – кому как, а я был доволен невероятно, интересные мелодии, по доброй воле сыграли даже что-то очень знакомое, заметно было, как на вечернем ветру краснеют пальцы, играющие стоят спокойно, а сами-то в килтах – в этом случае руки просто фигня, по сравнению с остальным, если плохо одеться. В центре виски групповые экскурсии, если вы не знаете английского – аудиогид и нет проблем – вначале какой-то полудетский аттракцион по основным этапам производства, после рассказ гида-девчонки об областях – айлей, верхнее и нижнее нагорье и спейсайд, а также основных характерных ароматах – сдобном, фруктовом, торфяном, цветочном. Дегустация виски по областям на выбор – среди коллекции в несколько тысяч бутылок, для тех, кто покупает билет с расширенной дегустацией +4 порции виски по различным листам. Не большой знаток виски, сейчас истово убеждаю вас, что всякие лейблы зеленые, белые, красные – это такой спирт, как сравнить украинскую тамянку с эльзасским рислингом. Зерновой виски сразу распознется по злаковому аромату, виски разительно отличаются маслянистостью, цветом, ароматом и раскрытием вкуса, спиртовыми ощущениями. Критерия не понял, но в некоторый можно добавить воды – аромат сильнее раскроется, а какому-то виду противопоказано. С собой упаковывают стандартный стакан для виски, который далек от тумблера, пропагандируемого в кино. Учитывая, что в отеле дэвид дал мне билет на шестую порцию – дегустация прошла успешно, завершив ее, с ощущением удачного процесса и послевкусия - выдвинулся за кашемировыми шарфами и по покатой улице - подивиться еще раз на парламент и искуситься холирудским дворцом. За парламентом находится, напоминая хай-тек шатер, развлечение, скорее, для детворы – dynamic earth – видео инсталляции о развитии планеты, это одна из уловок эдинбуржцев, любящих хвастать рассказами об остатках извержения вулкана, обледенении – рельеф города действительно романтичен, а в мае холирудский холм становится буро-зеленовато-рыжим, чтобы оценить – нужно видеть своими глазами или фото. в поездках я не теряю ощущения реальности, хотя поводы были, отъезд мой закрывал отличное трехдневное впечатление. Пробежал по аберкромби мимо садов с играющими людьми, совершенно неотличимого от остальных дома стивенсона, по морай плейс – немногочисленной круглой площади в эдинбурге, где окна в полтора человеческих роста, за которыми – личные библиотеки, совсем другой стиль жизни, совсем иное течение времени. Мой рейс обратно – в десять, потому было решено перекусить, поваляться на площади святого андрея у здания королевского банка шотландии (а рядом – книжный рынок стихийный). Вокзал (тот, что у вуиттона) прост, к отправлению подтянулась взбалмошная индийская семейка с неугомонными отпрысками, коренной житель, слыша визг и ор детей, вздыхал так, словно произносил «господи, империя пропала, пойдет прахом все, что поколениями береглось». Я ему был как никогда солидарен. К удивлению, дорога обратно была легкой и, несмотря на смывавший нас с трассы с четырех утра ливень, короче установленной расписанием на сорок минут. Так я оказался пятничным утром в шесть пятнадцать на вокзале виктория.

Schottland. Day-5

За окном хлещет дождь, история гуччи начиналась с шорничества, не понравился «полет над гнездом кукушки», марк джейкобс расшивает по сан-паоло в юбке (мне кажется, там юбки – лишнее, зато его недорогой выпендреж сработал), а кто помнит катарину хамнет – дизайнера, которая не постеснялась, будучи в футболке, больше похожей на ночную рубашку, пожимать руку тетке тетчер, а по сути – бутик в лондоне ей делал фостер, а лет тридцать назад тому ее шмотки фотографировали эллен фон унверт, юрген теллер и вконец обнаглевший терри ричардсон – ээх, такие имена. К делу – центральный день в эдинбурге – решено увидать все, что не успелось, среди прочего – галереи. Если в вене стоит лезть на донаутурм, чтобы рассмотреть город с высоты, то тут можно сделать то же самое точек с пяти-семи. Кальтон хилл, как я понял, ранее был местом публичных казней, общественных событий, а к девятнадцатому столетию ассоциировался с культурным возрождением и времяпровождением. С одного склона виден каждый угол центральной торговой улицы, долго описывать – видно все, даже как взбирается роял майл к эдинбургскому дворцу; с другого – залив и северные районы города, расположенные в менее холмистойместности. Хорошо сидеть на лавке, но читать невозможно, невозможно сфотографироваться и не выглядеть немного идиотом – волосы дыбом из-за сильного ветра. Незаполненное ничем и нестесненное пространство прошибает настолько, что я даже цветочки желтенькие начал фотографировать. Пока центр шумел полуденно – направился в королевскую шотландскую академию – галерею, где собраны тициан, рафаэль, скульптуры (я спокоен к итальянскому, потому из основных залов поразил только эль греко настороженным тоном картин), шел потому, что ожидал рубенса, рембрандта, моне, сезанна, дега. И, насколько бы не было велико то или иное направление искусства, галерею для тебя всегда «делает» пара картин: «объятия» шиле и «поцелуй» климта в венском бельведере, сифилитически зеленые автопортреты эгона шиле и коломан мозер в венском леопольд-музее, «мальчик» пентуриккио и «шоколадница» лиотара в дрезденской галерее, фонтана и лихтенштейн (по картине) в тейт модерн, «пруд с лилиями» моне и «мадонна» эдварда мунка в альбертине. По странному стечению обстоятельств – именно и только в зале, где был дега, густав курбе, сезанн с голубоватыми мотивами на работах, моне – не было софы для посетителей. Ноги уставали, потому пришлось перед финальным рывком наслаждения вернуться в предыдущий зал и начать рассматривать посетителей галереи и предствавлять, в каких ракурсах их можно увидеть и не только фотографировать. Очень интересно и искусство, и людей рассматривать по сепарированным частям: на картине великих изображаемые порой смотрят в нелогичных направлениях, в человеке – красивы глаза, ужасен нос, толкают на тактильный экскурс бедра, только спустя время этот набор деталей (если он не «режет» восприятие) начинает быть единым целым в нашем гормональном уровне: диссонансы сглаживаются, красивые икры – и мы на крючке, голландские воротники на фоне бледно-свечных лиц – и ван дийк прекрасен, красивые губы и никакого смысла в глазах – пробуйте, зачем отказываться от эксперимента. После галереи маршрут наметился сам собой, когда в сводной брошюре увидел музей современного искусства с выставкой херста (кто куда успел), по пути заодно можно посмотреть и площадь шарлотты, и вест-энд – километра полтора по спокойным послеобеденным улицам – приятное серого камня трехэтажное здание перед спиралевидным прудом. Скажу честно – собрание в галерее слабовато, херст занимал овечкой в формалине и фармацевтической темой главное пространство. Остался доволен потому, что с улыбкой подтвердил, что уорхолл был скучнейшим моральным уродом и шизофреничкой, херст в этом смысле более последователен в идеях, какие-то неясные фото на стенах от других авторов и живопись прошлого века, совершенно обычная картина мондриана – кваратный холст разделен темными линиями на несколько прямоугольников - ребенка, рисующего подобное лет в шесть, можно обвинить в недостатке воображения. Рассмешила сотрудница галереи, переговаривающаяся с другим о чем-то, мне было все равно, но ее не расслышали, тогда она по буквам произнеса «эй, дабл эс, эйч, оу, эл, и». Удивительная непосредственность. Итак херст – под стеклом формата плаката (или – представьте лицевую часть коробочки с пилюлями, увеличенную в тридцать-сорок раз) – «цыпленок, концентрированный морфин сульфат, производство фабрики демиен херст», «омлет – 8 мг, 10 таблеток, каждая содержит ...». на стенах – таблица менделеева, все элементы на своем месте, только в одном ряду идут элементы “ph”, “ar”, “ma”, “cy”. в большинстве своем современное искусство надуманно: если ранее цивилизация шла от каменных баб к тонкой цветопередаче и изображению тела, то современное искусство – это просто оправдание рефлексии (сначала ты пять лет подыхаешь от стимуляторов, никому не нужен, потом понимаешь, что планета всех не вынесет, вспоминаешь о родных, осознаешь, что ты ничтожество – ловишь овечку – и в формалин ее). Но что мне понравилось – книга отзывов, по которым можно читать характеры и чувство юмора – кто-то пишет, что галерея стремная – слишком много овечек (!она была только одна!), кто-то разумно хвалит херста за шарлатанство; кто-то изображает детские каракули винсента из ирландии «i bib not like it”; «что-то было интересным, остальное – мусор, благодарим за бесплатный вход»; шедевр – посетитель Дэмиен Херст пишет – « я придурок», в другой строчке «тот же» посетитель пишет «ну почему все надо мной стебутся?». Хорошее чувство юмора, на мой взгляд, с другим нельзя последние лет пятнадцать – на нас катится столько информации, что нет сил ее обработать, приходится включать «жанну агузарову», сознательно ограничивать себя от лишних данных. Выскочил из галереи на лужайку – спиралевидный пруд, зелено, хоть валяйся – а нельзя. Касательно климата – пеняют на эдинбург за дожди – за три дня не было ни одного, но нужно быть готовым к пронизывающему ветру, резко меняется температура к вечеру. Почти пять – опоздал в центр наследия виски – понесло на знатное место – грассмаркет с его заведениями – достаточно спокойно, но отели в этом месте в низине под замком значительно дороже (это часть вилки – одна часть роял майл идет к замку, а вторая улица – спускается к грассмаркету), по количеству заведений – вечером должно быть весело, но к шести часам тишина и солнце. Я разомлел, эдинбург мне казался удивительно милым и домашним, далее – хай-тековские корпусы университета эдинбургской бизнес школы (конечно, классические тоже на месте), у факультета информатики – грубоватая мечеть и арабчата на скейтах, внутренний двор эдинбургского университета – звонил матери; сползаешь по вечерним улицам ближе к центру, не торопишься, по северному мосту над вокзалом – к площади святого андрея. Если смотреть на город сверху – повсеместно окружности куполов. Приятнее всего городскую архитектуру фотографировать в закатном теплом свете, подобно другим странам – на лужайках в парках народ разбрасывает молодые телеса перекусывая, резвясь и вереща. Эдинбург город небольшой по византийским меркам, потому классические люксовые бренды не светятся, собраны пучком на Multrees Walk, а классические британско-американские - на принцес и джордж стрит (ммммм, в брукс бразерс, видя мой взгляд на кожаный брифкейс, сразу спросили – на какую фамилию откладывать). Луи вуиттон вообще довольствовался широкой витриной на углу здания автобусной станции. Прогуливаясь вечером, оказываешься наблюдателем окончания будничного дня – клерки ползут в костюмах (показалось, что большинство мужчин завязывает галстук слишком коротко); женщины – мило переговариваясь, без лондонского ора; на перекрестках джордж стрит – скультпуры зелено-бронзовые, обсиженные чайками. По улицам несутся двухэтажные автобусы, масса кодированных остановок (легко разобраться), почему-то непросто представить в самом центре злачные места, точнее, они есть, но без лишней рекламы и пафоса… я так думаю

Schottland. Day-4

Карту распечатал в интернете, поэтому решено было добраться в отель пешком – торопиться, однозначно, некуда – восемь часов утра, все лавки еще закрыты, а воздух свежий. Дома другие – серый крупный камень, сотрудники королевского банка шотландии не торопясь сходятся к стеклянному офису, кто-то выставляет мусор на улицу, где-то вовсе тихо. О масштабах эдинбурга я понял, когда через двадцать минут добрался до своей улицы. Интересно смотреть, как готовятся к открытию булочные, цветочные магазины – семейная пара выставляет горшки из фургона на входе, бабка тянется с флегматичным бассетом, узкая двухрядная ферри-роад – в некоторых городах сложно представить деловую спешку. Уже к половине десятого я был в номере, план мистера фикса состоял в том, чтобы ринуться к воде. Итак – метрах в шестиста меня ждали доки. Идешь неспеша, примыкающие здания – театр и похоронное бюро, троица мужиков с пивными лицами, асфальт кладут чумазые работники – здесь лица другие: очень много рыжих и светловолосых, овал лица мягче, чем у англичан (да, последние выглядят жестче за счет четко выраженных скул и прямоугольного лба), более скругленный лоб, какая-то хитринка в лице; женщины есть настолько рыжие, что вспоминаешь кейт бланшетт, есть по-скандинавски крупные бабищи, напоминающие собранностью тела учителей физкультуры – они в форме, но им не всегда хватает женственности – в целом, народ близкий скандинавам (когда же я туда, наконец, доберусь). Минутка практичных советов – если в эдинбурге выбирать сетевые отели международных сетей, стоимость будет мало отличаться от лондона (от 120 евро), потому есть смысл искать отели, которые содержат сами эдинбуржцы. В лондоне, видя негативные отзывы практически на все отели, я выбрал международную сеть, в эдинбурге, где народ более внимательно относится к туристам, советую останавливаться в частном отеле не в центре – сам по себе город маленький, полмиллиона жителей, меньше движения за окном в ночное время. Если вы не первый раз в шотландии – есть масса одно-, двух-, трехдневных поездок, думаю – на такое бы я решился. Грех сравнивать с исландией – там вообще запределье – но какой-то ее отклик во внегородской шотландии на картинках я увидел – точно. Еще до выезда я списался с девидом – владельцем гостиницы – поэтому не стал бронировать через интернет, при первой встрече он сразу провел меня по дому, объяснил, что завтрак подается с 8.30 до 9.30 (наверное, единственное неудобство для лежебок), рассказал, что к воде лучше всего попасть в портобелло. От самого центра эдинбурга до доков – не более трех километров. Если добираться автобусом – берите любой, который идет до ocean terminal – где удачно работает крупный молл, каким-то случаем меня понесло на яхту ее высочества – она списана уже, но до девяностых годов бывала во всех точках земного шара. Наверное, близость к воде меня расслабила, я с удовольствием лазил по разным каютам, нашел достаточно уютными, но скромными, королевские комнаты, заметил, что на яхте баловались тем же джемом, что я любил покупать в москве, странно, но меня словно оттолкнуло от лазарета – там даже операционная была, просто какое-то энергетически гиблое место. Накупив неприлично фаллических мятных цветов британского флага конфет, решил идти в портобелло – тут была некоторая неловкость – видимо, туристы не так много перемещаются, как я, поэтому нецентральный район (в трех км от центра – хаха) эдинбурга вынесен в отдельную карту – лейта, который ранее был просто доками, а сейчас есть неплохая недвижимость, и переселилось шотландское правительство, причем оно не сразу видно с проезжей части, здание напоминает районную библиотеку, хотя и опрятно. Как оказалось – поблизости располагается большой блок офисных помещений – сложилось ощущение, что это либо совершенно творческие люди, либо там вечная сиеста. Итак, подробной карты лейта у меня не было, потому пришлось тащиться мимо складов наобум порядка километра, я уже начал бормотать, напрягаться, сколько, мол, можно ползти. Побережье портобелло – песок, динамично накатывающие волны и сильный ветел с залива, волосы успокоить невозможно, песок задолго до воды становится мокрым, сложно к ней добраться не утонув в нем. Классика романтики или меланхолии – на побережье почти никого, только прохаживающиеся с собаками, решительный виндсерфер (при таком-то ветре) и бегающие за ним туда-сюда дети, местами – пары или троицы резвящейся молодежи. Я приставал к некоторым ради фотографий. Если бы не сырой ветер (одет в рубашку, свитерок, плащ) – просидел бы часа четыре, стал исподтишка фотографировать людей. Ты наблюдаешь их расслабленность и веселье. Меня иногда в тупик ставят вопросы «и как ты вот так – шесть дней сам». Если исключить вариант большой любви, когда совершенно все равно, быть вдвоем в караганде или брайтоне – абы сил хватало, то путешествия с друзьями требуют от тебя фидбека в момент, когда они говорят нечто обычное в стиле «йопт, ватэта красотааааа, ватэта прастоооор». меня поймут те, кто разбирается в коньяке – его проще пить молча или общаясь о чем-то другом, чем быть убеждаемым, что пьешь действительно качественный коньяк. На пляже два юных полудурка и девчонка в сильный ветер пытались бросать фрисби – им больше приходилось бегать за ней, уносимой, чем ловить. Время шло к вечеру, я начинал мерзнуть на ветру, пришлось покрутиться недолго, довольно поулыбался и начал выбираться ис слишком спокойных, каких-то расслабленно курортных, кварталов портобелло. Попытка узнать дорогу иногда приводила к непониманию акцентов обеими сторонами, в булочной нас с продавцом вообще отчаянно обсмеял какой-то помятый чудак, когда я пытался сформулировать, что хочу что-нибудь с вишней, но это должен быть не пончик. Оказалось, что по берегу я забрел в район со странным названием joppa. В самом центре – у начала роял майл я оказался уже к шести, начинается она с холирудского дворца – резиденции королевы британии на время ее пребывания в эдинбурге. раскрыв рот от удивительного здания на фоне холма (я только потом вспомнил, что видел его в журнале пару лет назад), поспешил внутрь – меня обыскали, но с радостью пустили в фойе шотландского парламента. По предварительной записи особо интересующиеся могут попасть на заседания. Шотландцы напомнили мне северные народы тем, как они бережно относятся к любым достижениям и продвигаемым гуманистическим идеям – шотландский парламент – один из старейших в мире, возобновил работу – уже как десять лет, они гордятся его решением запретить курение в общественных местах, прочими инициативами, которые делают жизнь действительно проще. Расположение и формат зданий парламента сложно не назвать странным - в группе они повторяют цветок чертополоха, а на здании членов парламента окна сочетают сталь и гранит из северной африки, на некоторых есть дубовые внешние детали, напоминаюшие параллельно идущие бамбуковые стебли. В палате дебатов нет несущих колонн, а в одну из стен включены глыбы-камни из различных частей шотландии. Весь комплекс похож, скорее, на дизайнерский проект для выставки или офисы для креативно мыслящих. Взбираясь далее по роял майл мимо многочисленных пабов (кстати, буйных не видел в эти дни ни разу), дома реформатора джона нокса, мимо многочисленных серо-мокрого камня официальных зданий, приходишь к церкви святого жиля – она много раз меняла назначение за одиннадцать столетий, от нее оставались только колонны, все остальное было вновь отстроено. Церковь англикански сдержанна, удивляет интересный купол, напоминающий корону и витражи. В этом случае можно провести параллель с миланским дуомо – его витражи более яркие, однако такое сравнение делает честь. Из удивительного – в четверг в соборе проводилась торжественная месса по случаю совершенно гражданского события – девяностолетия организации ветеранов (первой мировой войны), которая создана для их рекреации, мне даже стало несколько неловко – я был в джинсах, участники – в костюмах, дамы в шляпах. Удивительное смешение церкви и светского. Сильное, мощное звучание органа. Стало садиться солнце, резко усилился ветер и в мокасинах мне стало холодно не на шутку. спустившись к королевской шотландской академии и главной торговой улице – принцес стрит мимо памятника вальтеру скотту (с одной из сторон есть вход в музей и пара сотен ступенек к обзорной площадке) по ремонтируемой улице (в эдинбурге глобальный план – возобновить движение трамвая во все стороны, даже в аэропорт) прискакал на автобусную остановку. Практический совет: разовый билет стоит 1.20, если покупать в автомате менее, чем за 40 минут до посадки – 1.10, дневной билет – 3.00, но «как у попа – сдачи нет». Один раз я у бодрой бабульки сделал размен, причем она мне потом показала остановку, на которой выходить, да еще и подмигнула через окно автобуса, но в другой раз мне пришлось бросить в автомат 1.50, мельче не оказалось. Автобусы двухэтажные, отличие от лондона - камер больше, причем в начале автобуса на монитор выводится изображение с разных попеременно. Операторов – порядка пяти, но 95% маршрутов – Lothian и First, тарифы разные, на каждой остановке ветки маршрутов. Внутри автобусов надпись «наши сотрудники имеют право работать без опасений - мы будем добиваться наказания для любого, кто посягнет на их здоровье». Железнодорожный вокзал удивительным образом спрятан в складке холмов между роял майл и торговыми улицами, причем не слышно ни шума поездов, ни объявлений. Дома меня ждал сыр и джем с сухарями.